Вы когда-нибудь слышали, как плачет душа?

Тихо так, будто звенит колокольчик: динь, динь, динь…

И неожиданно, так неожиданно, что хочется вскрикнуть и спрятаться, колокольчики наливаются колокольным звоном. Далеким звоном из другого мира, полного странных чудес.

Но что это? Звон приближается, набирая неистовую силу…

И вот уже совсем рядом гремит-ревет надрывный воющий набат, сметающий все чувства, оставляя лишь нервно трепещущий слух.

Колокольный звон, порой так невыразимо, невыносимо прекрасный, сменяется дикой какафонией, громом и барабанной дробью.

Ты стоишь в центре, оглушенный, смятый, растерянный. Сжимая в руках сигарету, как последний оплот реальности, ты кричишь уже и сам, не в силах противиться плачу души.

Все затихает. Тишина звенит и пульсирует, ты опустошен, вывернут.

Садишься и спокойно размышляешь, что зря душа плачет, ведь нет причин для тоски, мир полон ярких картин и прекрасных чувств.

Докурив, ты встаешь и уходишь.

Тебя ждут дела.

Осень. На душе также грязно, как и на улице.

Ты бредешь по улице, наслаждаясь собственной тоской.

Пусто. Просто пусто вокруг…

Хочется кричать и ругаться матом, забыть, что есть вокруг хоть кто-то, кроме тебя и твоего дикого, исступленного состояния. А еще – хочется водки. Взять бутылку, сесть на скамейку, отхлебнуть прямо из горла большой глоток, закусить горько-едким дымом сигареты и понять, что все – ты больше не человек, а просто комок притупленных чувств и злости.

Надоело…

Где, где сказка, радость и веселая, шумная молодость, полная надежд и чудес? Все это съели волки из глаз окружающих тебя людей.

Неожиданно внимание привлек странный человек, сидящий на скамейке. Одетый в странного покроя плащ, он твоим взглядом смотрит на этот мир, неторопливо затягиваясь сигаретой.

Ты подходишь и просишь закурить, хотя в кармане и так лежит только початая пачка и ты никогда ничего не просишь.

Человек с усмешкой протягивает тебе сигарету.

-Лорд Дракон Иван Иванович – неожиданно представляется он.

-Это шутка? – недоумеваешь ты.

-Нет, просто я родом из твоих снов и завтра ухожу. Я пришел проститься.

-Я не понимаю…

-Тебе плохо и ты разлюбил этот мир. Ты ненавидишь его, не в силах ничего изменить. И ты спрятался, скрылся от мира в своих мечтах и снах… Твоя боль породила меня, но теперь я ухожу.

-Куда?

-В другой мир, где твоя страсть будет нужнее. Там, где мир красочен и велик и все мечты обретают реальность.

-А я? – тихо спрашиваешь ты, уже зная, что обречен.

-Просто живи, – сказал человек спокойно и ушел, исчез.

А ты так и остался сидеть на этой скамейке с тоскливым всепониманием в глазах.

Осень… Злая осень унесла последнее, оставив только зеленое равнодушие жизни…

Галина Петровна, экстрасенс, уже собиралась закрывать свою «контору», когда к ней пришли новые клиенты – женщина лет тридцати с мальчиком в цветастом свитере в старых потертых джинсах.

Ничем не примечательный мальчуган, таких сотни, тысячи. Ну что особенного? Худощав, подтянут, коротко подстриженные русые волосы, маленькая родинка на шее. Разве что глаза…Удивительные зеленые глаза, словно смотрящие мимо этого мира. Глаза романтика, мечтающего о мирах, где нет подлости и коварства, но есть могучие герои, прекрасные принцессы и величественные драконы. И в этих мирах было место ему – волшебнику и герою, или просто мальчугану, пришедшему к гадалке узнать свое место в этой, такой обыденной, жизни.

-Здравствуйте! – застенчиво улыбнулся паренек.

-Здравствуй, – улыбнулась Галина Петровна, – тебя как звать?

-Сергей. Сергей Колов.

-Извините, – вмешалась мать Сережи, – мы к вам. Дело в том, что Сережа не совсем обычный мальчик. В определенном смысле у него нет судьбы…

-Неправда! – с волнением произнес мальчик, – у меня она есть!

-Конечно, есть, – недоуменно произнесла гадалка, решившая задержаться, – она у всех есть. А как же иначе?

Вместо ответа Сергей молча протянул руку.

Галина Петровна обомлела. Она видела многое, но такого – ни разу.

Рука у мальчугана была гладкая и чистая, как у новорожденного, без малейшего намека на узоры и черточки… Даже подушечки пальцев были чисты.

«Наверное, из мальчишки вышел бы отличный вор – никаких отпечатков пальцев!» – невольно пришло на ум экстрасенсу.

-Это с рождения?

-Да, – тревожно ответила мать, – что это значит? Вы видели что-нибудь подобное?

-Даже не знаю… Чертовщина какая-то, я такого не встречала. Настоящий мальчик без судьбы. Интересно, как он дожил до этого дня? – поняв, что говорит лишнее, Галина Петровна смущенно замолчала.

-Нормально. В том-то и дело…

Затем гадальщица попыталась раскинуть судьбу Сергея на картах, что тоже ни к чему не привело, другие ее методы тоже показали пустоту.

Часовая беседа ничего не дала. Сережа оказался по большому счету обыкновенным мальчишкой. Пожалуй, даже слишком обыкновенным – не хулиган и не зануда, ни отличник, ни двоечник. В общем – заурядность, личность, практически лишенная поступков. Все за него решали другие – взрослые или сверстники-лидеры.

-Просто не знаю…-задумчиво произнесла гадальщица, – практических советов, увы, дать не могу. Просто надеюсь, что ты, Сережа, преодолеешь свое безсудьбие…

-Я вам докажу! – неожиданно с жаром сказал мальчик, – я вам всем докажу, что у меня есть судьба и такая, какой больше нет ни у кого!

Галина Петровна, сильно хромая, подошла к киоску и стала рассматривать обложки газет. Почитать хотелось, но денег не было.

Неожиданно старуха поняла, что на всех обложках одно и тоже. На последние деньги взяла газету, где с обложки газеты смотрел улыбчивый и молодой парень с маленькой родинкой на шее. И яркий заголовок гласил:

«Сергей Колов: великий прорыв человечества».

Да, Сергей написал свою судьбу, но оказалась она связана с другим миром. Сергей оказался первым человеком, сумевшим войти в контакт с огромными и загадочными жителями Плутона…

По щекам бывшей гадалки потекли слезы. Не слезы радости, а черной зависти, выжигающей душу. Ведь мальчишка, так боявшийся не совершить в жизни ничего, зависимый ото всех, нашел свою судьбу, доказал миру свою исключительность.

А кто она? Она потеряла работу, неверно предсказав судьбу одному чиновнику, о чем позубоскалило немало газет, она разорена и не осталось друзей…

Слеза упала на лист газеты, а затем – на чистую ровную ладонь человека, потерявшего свою судьбу….

Однажды он понял, что не проснулся.

Он понял, что больше не будет смотреть в этот мир своими серыми глазами, больше никогда не пройдется по улице, тихо улыбаясь случайным прохожим, никогда не вдохнет ветер моря, позволяя ему пробежаться по телу, наполнить все существо его силой и энергией.

Человек осознал это ясно и твердо, смотря на бездыханно лежащее на кровати свое тело, не желающее вставать. Идти умываться и продолжать жить.

Естественно, он прожил отнюдь не самую лучшую жизнь. Не давал милостыни, не смотрел на звезды и вообще не верил в эти романтические бредни. Он всегда был доволен тем, что имел, но и не отказывался от большего, если получалось.

Но, черт возьми, он ведь не хотел умирать.

Он хотел и дальше продолжать свою жизнь, никому не мешая.

Неожиданно ему стало жаль себя и он тихо заплакал от того, что ничего не сделал в этой жизни.

Грустно было и то, что никто не будет плакать. Родители умерли, жены и детей не было. Разве что сосед, с которым вместе пили, вздохнет тяжко и скажет веско своей супруге: «Все там будем!».

На небе все так же светили звезды, а мимо дома равнодушно ехали машины, спешащие по своим делам. Почему-то не рушилось небо, не звенели истошно колокола, не вопил от горя телевизор. Даже мухе, пролетающей мимо, было в сущности все равно.

И только для одного существа его смерть была крушением всего, вселенским горем, Армагеддоном и Рагнареком – для него самого, стоящего у кровати мертвеца.

Только с рассветными лучами он перестал оплакивать свою жизнь и улетел, скользнув по первому лучику, догнал исчезающую вдалеке звезду и сгинул из этого мира, отправившись в странствие…

Роман проснулся в восемь утра.

Привычно встал и побрел умываться.

Позавтракал и, стоя у зеркала, оделся скромно.

Идя на работу, даже не заметил просящего подаяние нищего. У него были более важные дела, нужно приготовить отчет…

А где-то там, в небе, невидимая в дневном свете, резвилась и куражилась маленькая светлая тень. Тень души, оставившей тело привычке жить…

Эта квартира всегда была полна жизни.

Здесь постоянно звучала музыка, что-то вещал телевизор или работал компьютер, здесь вечно раздавались голоса, смех, звон бутылок…

Народ собирался разный. Чаще всего неформалы различного толка: панки, металлисты, хиппи, думстеры, гранджеры… Но рады были и людям других воззрений: рейверам, хип-хоперам, цивилам. Просто такие здесь почти не появлялись, не принимая рок-н-ролльного образа жизни.

Народ приносил сюда алкоголь и ганджу. Здесь всегда можно было классно отдохнуть, поорать песни, забив на соседей и цивилизацию, пообщаться с народом, который признал своим богом свободу и безразличие к завтрашнему дню.

Все чувствовали себя здесь как дома. Да и сам хозяин, сидящий на подоконнике с сигаретой и стаканом, чувствовал себя как дома. Как.

Его все любили. Говорили тосты в его честь, развлекали, когда ему становилось грустно. Он тоже их любил, своих друзей, всегда был рад с ними выпить или покурить травы, всегда мог вписать на ночь.

Ему нравилась такая жизнь – сидеть на подоконнике, смотреть, слушать, смеяться удачным шуткам, самому что-то рассказывать.

Лишь иногда на него накатывало. Тогда его было лучше не трогать. Он сжимал виски руками и чувствовал тоску. Захлестывала жгучая, дикая волна и он начинал орать, кидаться чем-нибудь. Но обычно в такие моменты все уже были пьяны, и всем было все равно.

Хозяин флэта хотел любви, но не видел ее вокруг себя. Он не называл любовью то, что иногда какая-нибудь девушка оставалась с ним на ночь.

В этот вечер у него снова был приступ. Он не хотел слушать эти привычные голоса, смех.

Внезапно он поднял голову и понял, что сегодня он не будет ничего раскидывать и беситься. Сейчас просто оденет свою старенькую косуху и уйдет. Нет, уедет. Стопом.

Наплевать куда, главное – уехать. Уехать из квартиры, которая много лет составляла всю его жизнь. Здесь травил мозги алкоголем и травой, запутавшись в паутине этого образа жизни, пожирал сам себя.

Выйдя из дома, он понял, что душа наконец свободна и начал свой путь к новой жизни.